У Брюсселя есть еще одна особенность о которой мне хотелось бы рассказать. Что правда, затронув эту тему, мне придется еще раз углубиться в историю. Посмотрите на фотографию ниже. Это табличка на доме с названием улицы. Как называется улица? Правильно, «Улица Москвы». Но почему название дублируется? Те кто знаком с основными европейскими языками, скажут, что название улицы упоминается один раз на французском, другой раз на нидерландском. И как бы ничего удивительного. Видимо, Брюссель двуязычный город — таких городов много. Но, не все так просто.
Улица Москвы.
Скорее даже, все очень непросто. Когда я жил на Украине, то мне казалось, что там довольно остро стоит проблема с языком. Но проблемы Украины в этом плане ничто по сравнению с тем бардаком который творится в Бельгии.
Регионы Бельгии
Изначально Бельгия состояла из двух основных регионов: Фландрии и Валлонии. Фландрия говорила преимущественно на нидерландском (язык германской языковой группы), а Валлония на французском. Когда Бельгия в 1831 году объявила независимость, единственным государственным языком стал французский. И в этом не было ничего удивительного. Во-первых, валлонцев было значительно больше чем фламандцев, а во-вторых, в бельгийской экономической структуре именно экономика Валлонии являлась ядром промышленной революции, добывая уголь, производя сталь, строя железные дороги. За счет Валлонии Бельгия до 1870 г., наряду с Великобританией, лидировала среди промышленно развитых стран. Фландрия же оставалась вспомогательным элементом в экономической системе Бельгии. Ее порты использовались для экспорта продукции валлонской промышленности, а сама она, будучи аграрным регионом, воспринималась не более как «бельгийский огород».
Однако, со временем ситуация менялась. У фламандцев был более высокий уровень рождаемости и постепенно соотношение населения начало выравниваться, а в какой-то момент фламандцев вообще стало больше чем валлонцев.
В экономике ситуация также складывалась не в пользу Валлонии. После Второй Мировой войны базирующаяся на угледобыче и металлургии промышленная структура валлонского региона постепенно устаревает, инвесторы изымают капиталы из традиционных отраслей и вкладывали в новые, более перспективные.
Напротив, Фландрия, на полную мощность воспользовалась второй промышленной революцией. Удачное географическое положение, близость морских портов (Антверпен, Гент, Зебрюге, Остенде), политическая стабильность привлекали во Фландрию иностранные и бельгийские инвестиции. Возводились заводы по сборке автомобилей, нефтеперерабатывающие заводы, и так далее. Новая экономика Фландрии потеснила традиционную индустрию Валлонии.
Рост населения Фландрии и ее экономические успехи вызвало подъем национального движения. Это отразилось на политической конъюктуре и на статусе нидерландского языка. Начался постепенный процесс политической федерализации и лингвистической сегрегации когда-то единого государства. 22 мая 1878 года четырём северным провинциям было разрешено наравне с французским пользоваться нидерландским. 31 июля 1921 года языковая граница приобрела сегрегирующий моноязыковой характер: регионы к северу должны были пользоваться только нидерландским, а к югу — только французским языком. 17 округов Брюсселя были официально признаны двуязычными.
Вплоть до 1947 года языковая граница могла «корректироваться» по результатам переписей населения. 8 ноября 1962 года подобные корректировки были запрещены, а 2 августа 1963 года была очерчена строгая граница Брюсселя. Сложилась так называемая бельгийская языковая граница. В это же время сложившаяся в стране трехпартийная система (католики, либералы, социалисты) переросла во многопартийную: партии разделились по лингвистическому и региональному признакам.
Бельгийская языковая граница
Политическое дробление и национальное противостояние в последующие годы продолжились. В 1993 г. ведущие политические группировки фламандцев и франкофонов подписали Сен-Мишельские соглашения. Они закреплены в Конституции Бельгии 1994 г., статья 1 которой гласит: «Бельгия — федеративное государство, состоящее из сообществ и регионов». На сегодня бельгийская федеративная модель предусматривает два типа субъектов федерации — культурные сообщества (фламандское, французское, немецкое) и экономические регионы (Фландрия, Валлония, Брюссель). Регионы и сообщества имеют свои законодательные ассамблеи, избираемые прямым всеобщим голосованием, и органы исполнительной власти. Они обладают широкой автономией, в частности, в сфере международных связей, вплоть до права заключать международные договоры по вопросам, отнесенным к их исключительной компетенции.
В общем, страна все более и более погружалась в хаос политического плюрализма.
В последнее десятилетие этот бардак в государственном устройстве привел к нескольким политическим кризисам и многочисленным стычкам.
Особенно остро языковая проблема стоит в Брюсселе. Де-юре, столичный регион объявлен двуязычным. Де-факто — это почти полностью французский город. 80-85 % жителей столицы считают французский родным, говорит же на французском почти все население города. При этом, как видно на карте выше, Брюссель, по сути является анклавом Валлонии на территории Фландрии. Ситуация обостряется тем, что в последнее время пригород Брюсселя активно осваивают «понаехавшие тут» валлонцы. В результате чего, в де-юре нидерландском регионе в ряде муниципалитетов начали преобладать французы. Конфликт очень быстро вышел на бытовой уровень: на указателях, вывесках, где названия дублируются на двух языках, французский вариант старательно замазывается.
Но основные баталии идут все же на политическом поприще. То что страна движется к расколу становится все более очевидно каждому политику и в этой ситуации для валлонцев очень важно территориально присоединить Брюссель к территории своего региона. В 2008 году валлонцами был предложен обмен — от фламандцев к франкофонам переходит узкая полоса Суаньского леса. В обмен на создание коридора, франкофоны согласны распустить смешанный избирательный округ Брюссель-Халле-Вилворде, которым уже многие десятилетия недовольны фламандцы.
На бытовом уровне подобный обмен выглядит конечно абсурдным. Многие газеты писали, что передача части малонаселённого лесного заповедника от фламандцев к франкофонам, возможно, изменила бы лингвистический статус его единственных постоянных жителей — белок, которые перейдут с нидерландского на французский. Однако с политической точки зрения, появление любого коридора крайне невыгодно фламандцам:
- Фламандцы не желают терять территории (пусть даже такие незначительные).
- Кроме того, переданная территория будет слишком мала, чтобы снять проблему роста Брюссельской периферии или же стимулировать рост Брюсселя только в сторону Валлонии.
- Если изоляция Брюсселя внутри Фландрии прекратится, его двуязычный статус утратит всякий смысл, так как, не будучи более изолированными, франкофоны столицы утратят и без того слабый стимул изучать нидерландский.
- В случае раскола страны у Валлонии будет значительно больше прав на богатый Брюссель, нежели у Фландрии.