Блог Василиска

В рубрике Культобзор я рассказываю о книгах которые прочел.

Каждый отзыв о книге сопровождает мой крайне субъективный рейтинг.

5 Шедевр. Книга произвела на меня огромное впечатление и возможно как-то изменила меня либо мое отношение к миру.

4 Оч хорошо. Сильная книга. Со временем ее можно перечитать еще раз.

3 Хорошо. Довольно неплохая книга, но второй раз перечитывать смысла нет.

2 Посредственно. Но сойдет чтобы убить время.

1 Литературный мусор.

Карл Циммер «Микрокосм: E. coli и новая наука о жизни», 2008 (рейтинг — 5)

В октябре 2004 года Дуврский школьный округ изменил учебные планы по биологии, введя в них концепцию «Разумного замысла» как альтернативу теории эволюции. Два месяца спустя одиннадцать родителей подали в суд. Их адвокаты попытались доказать, что текст заявления нарушает первую поправку к конституции, поскольку представляет собой запрещенную ею попытку навязывания определенной религии. И однажды осенним днем судебный процесс начался.

Майкл Бехе, защитник теории креационизма (так назвали свою концепцию противники Дарвина), в качестве основного аргумента в своей защите использовал… бактерию E. Coli (кишечная палочка). На протяжении нескольких недель Майкл приводил на проекторе различные слайды и с упоением рассказывал об устройстве этого микроба. После очередной лекции об одной из сторон жизни бактерии следовал неизменный вердикт – слепая рука эволюции не могла сотворить столь сложный и гармоничный организм. А это в свою очередь приводило к идее о существовании некой разумной созидающей силы или попросту Бога.

Креационисты этот процесс проиграли – суд посчитал их доказательства не убедительными. И все же читая книгу Карла Циммера, описывающую жизнь простейших организмов, невольно задаешься вопросом: «Неужели жизнь и правда могла зародиться сама собой и достичь такой сложности и такого совершенства лишь путем естественного отбора?».

1. E. coli способна убегать от опасности (токсинов) либо двигаться на встречу к питательной среде. Перемещаться в нужном направлении она способна не смотря на то, что не обладает мозгом, который принимает решения и нервной системой, способной донести управляющих сигнал к органам отвечающим за движение.
2. У E. coli есть потрясающий по сложности и изяществу устройства жгутик – хвостик с моторчиком, работающий на протонах.
3. E. coli, в отличии от нас, не рождается в неком финальном варианте, который ей придала эволюция. Весь отведенный ей срок она способна меняться. Она умеет перепрограммировать свои системы, приспосабливаясь к чему угодно — от кислого желудочного сока до холодных сибирских зим. Это как если бы у нас появлялись крылья, когда мы подошли к обрыву, который нужно преодолеть, и жабры и плавники, если бы мы оказались у океана.
4. При наличии стресса E. coli начинает растить жгутик. Если стресс исчезает, бактерия перестает тратить энергию на постройку не нужного ей агрегата и разбирает начатую стройку. При этом схема управления строительством не прямолинейная и защищена от ложного срабатывания при кратковременных сигналах из внешней среды.
5. Оказывается бактерии социальны. При определенных условиях они способны объединяться в группы сцепляясь между собой жгутиками. В других условиях они сообща строят целые города (из биопленки) защищающие их от агрессивной внешней среды.
6. Бактерии могут быть настолько социальны, что способны жертвовать собой ради блага своей группы. При нехватке пищи некоторые бактерии начинают вырабатывать внутри себя токсин колицин. Затем они взрываются уничтожая группы конкурирующих бактерий. Своя группа остается неуязвимой, так как имеет антидот.
7. Бактерии способны заниматься сексом. Мы все знаем, что простейшие размножаются делением. И геном «детей» в точности соответствует геному «родителей». Если группа бактерий приобрела некое полезное свойство (противостояние антибиотику А), а другая группа приобрела другое полезное свойство (противостояние антибиотику Б), то, казалось бы, эти две группы, объединившись, никак не смогут вывести потомков обладающих обоими полезными свойствами. Ан, нет! Есть бактерии «мальчики», бактерии «девочки». И первые могут выстреливать особыми жгутиками, цепляться ими за «девочек» подтягивать их к себе и впрыскивать им свой генетический материал. Это один из способов так называемого «горизонтального переноса генов».
8. А есть другой способ горизонтального переноса гена. Как пчелки опыляют цветы, так и вирусы способны переносить гены от одной бактерии к другой.
9. Не смотря на то, что геном у колонии бактерий идентичен. Ведут они себя в стрессовой ситуации по-разному. Если вспомнить пример с жгутиком, при появлении стресса часть бактерий начнут растить жгутик довольно быстро. Часть лишь спустя какое-то время. А часть лишь когда станет уже совсем «горячо». Будущее предсказать невозможно. И в одной ситуации выживут бактерии успевшие отрастить жгутик. В иной бактерии «решившие» не тратить на это энергию. Подобное разнообразие способствует выживанию колонии.

Продолжать этот список удивительных фактов из жизни микромира можно очень долго.

Напоследок скажу пару слов об авторе этой замечательной книги. Карл Циммер – научно-популярный писатель и блоггер. На данный момент его библиография насчитывает около десятка книг посвященных эволюции, паразитам и микробиологии. Карл не раз выступал с замечательными лекциями на TED Talks (можно найти на YouTube). Он выиграл множество наград за широкое освещение биологии и эволюции и газетах, журналах и своем блоге.

Его сайт: http://www.carlzimmer.com/

Его блог на Нэшнл Джеографик: http://phenomena.nationalgeographic.com/blog/the-loom/

 

Карл Циммер «Планета вирусов», 2011 (рейтинг — 4)

Наверное, тех, кто прямо или косвенно связан с IT позабавит на сколько этот мир, в котором господствуют вирусы, похож на область разработки программного обеспечения. ДНК всех живых существ (и нас в том числе) – это открытый код, который постоянно меняется и дописывается. Не последнюю очередь в этом процессе играют вирусы.

Все знают, что вирус – это код ДНК, который способен «впрыскиваться» в клетку хозяина и затем использовать ее механизмы репликации для воспроизведения самого себя. Но так действуют далеко не все вирусы. Есть вирусы, которые встраиваются в ДНК хозяина и… засыпают. Некоторые в следствии изначальной стратегии выживания. Некоторые в следствии случайной мутации. И что же? Вот вирус становится полноценной частью ДНК зараженного им живого организма.

В некоторых случаях (возможно спустя поколения) вирус опять же в результате случайном мутации оживает и вновь начинает процесс собственного воспроизводства. Да еще захватывает с собой кусок ДНК хозяина, который впоследствии перенесет другому живому организму (происходит так называемый «горизонтальный перенос генов»).

В результате жизнь в ДНК мире напоминает программирование с открытым исходным кодом. И вирусы наравне с мутациями являются весьма активными разработчиками. Часть написанного кода никогда не используется и является балластом. Часть используется лишь время от времени. А часть ждет своего часа, чтобы в нужный момент «ожить».

Книга также рассказывает истории борьбы человека с различными типами вирусов. В 1980 году ВОЗ торжественно объявил, что вирус оспы полностью уничтожен на планете Земля. За всю историю своего существования различные штаммы этого вируса унесли более четырех с половиной миллиардов жизней. Также удалось значительно снизить смертность от тифа и чумы.

А вот ВИЧ уничтожить пока не удается. Циммер также рассказывает историю возникновения этого вируса. Оказывается, впервые человек заразился этим вирусом не в начале 80-х (как я полагал), а еще в 1920-х. И не в Штатах, а где-то в Западной и Центральной Африке.

Остается надеяться, что в ближайшем будущем человечество сумеет обуздать и этот относительно молодой, но столь страшный вирус. С не менее страшной оспой мы ведь справились.

 

Эрнест Хемингуэй «По ком звонит колокол», 1940 (рейтинг — 4)

Гражданская война в Испании, вспыхнувшая в 1936 году, всколыхнула интеллектуальную элиту западных стран. Ряд известных писателей, заняв сторону республиканцев, отправились в Мадрид и Барселону. Джордж Оруэлл, принимавший непосредственное участие в боевых действиях, так описывал настроения своих единомышленников:

Можно полагать, что 18 июля, в день начала боев, все антифашисты Европы вздохнули с надеждой. Наконец-то нашлось демократическое правительство, вступившее в схватку с фашизмом. На протяжении многих лет так называемые демократические страны уступали фашистам на каждом шагу. Японцам разрешили хозяйничать, как им заблагорассудится, в Маньчжурии, Гитлер пришел к власти и приступил к резне своих политических противников всех мастей и оттенков; Муссолини сбрасывал грузы бомб на абиссинцев, в то время как пятьдесят три нации (надеюсь, я не ошибся в числе) благочестиво причитали: «Руки прочь!».

Среди других известных писателей и публицистов, отправившихся на испанскую войну корреспондентами, был также и Эрнест Хемингуэй. Свои впечатления от этой войны он отразил в романе «По ком звонит колокол», изданном в 1940 году.

Эрнест Хемингуэй на линии фронта, 1937. Фотограф Роберт Капа.

В отличии от Джорджа Оруэлла, описавшего свой боевой опыт в романе «Памяти Каталонии»,  Хемингуэй мало интересуется политикой – его прежде всего интересуют люди и их отношения. О чем же эта книга?

Это роман о брутальности и ужасах гражданской войны. С мрачной откровенностью герои книги рассказывают о бесчеловечной иррациональной жестокости, с которой расправлялись со своими противниками не только фашисты, но и сами республиканцы.

Это роман о Человеке в войне. Хемингуэй намеренно сталкивает разные черты характера, столь остро проявляющиеся во время боевых действий. Храбрость, самоотверженность одних солдат противопоставляется трусости, склонности к предательству других. Крепость духа – полной моральной деградации. Карьеризм, бездарность в высших эшелонах командования – таланту в сочетании с самоотверженной преданностью общему делу.

Это роман о Любви. В центральное повествование о небольшой военной операции вплетена проникновенная история неожиданно вспыхнувших чувств между Мужчиной и Женщиной. Пожалуй, весь трагизм этой неожиданной любви с ее надеждой на будущее и в то же время предощущением грядущей катастрофы лучше всего отражается в диалоге главных героев:

— Я тебя люблю, зайчонок, — сказал он ей. — Что ты такое говорила сейчас?
— Я говорила, что тебе незачем беспокоиться о своей работе, потому что я не буду вмешиваться и не буду тебе надоедать Ты мне только скажи, если я чем-нибудь могу помочь тебе.
— Ничего не нужно, — сказал он. — Это очень простое дело.
— Я расспрошу Пилар, как надо заботиться о мужчине, и буду делать все, что она велит, — сказала Мария. — А потом я и сама научусь видеть, что нужно, а чего не увижу, ты мне можешь сказать.
— Мне ничего не нужно.
— Que va, ничего не нужно! Вот хотя бы твой спальный мешок, его сегодня утром надо было вытрясти, и проветрить, и повесить где-нибудь на солнце. А вечером убрать до того, как выпадет роса.
— Ну, дальше, зайчонок.
— Носки твои надо выстирать и высушить. Я буду следить, чтобы у тебя всегда было в запасе две пары.
— А еще что?
— Я могу чистить и смазывать твой револьвер, если ты покажешь мне, как это делается.
— Поцелуй меня, — сказал Роберт Джордан.
— Постой, это ведь серьезное дело. Ты мне покажешь, как чистить револьвер? У Пилар есть тряпки и масло. И шомпол у нас в пещере есть, — по-моему, он как раз подойдет.
— Ну конечно. Я тебе непременно покажу.
— И вот еще что, — сказала Мария. — Ты меня научи стрелять из него, и тогда каждый из нас сможет застрелить себя или другого, чтобы не попасться в плен, если будет ранен.

Это роман об Испании. Когда с раздражением, когда с восхищением Хемингуэй описывает характерные черты испанцев, которые отталкивают и привлекают его: самоотверженность, безалаберность, дружелюбие и гордость, граничащая с гордыней.

Постер к фильму «По ком звонит колокол» с Гари Купером и Ингрид Бергман

И как можно говорить об Испании и испанцах не упомянув про корриду? Бой быков очень много значил для испанцев того времени. Во время празднеств, когда люди выходили на площадь, на которую выпускали разъяренного быка, чувства каждого были обнажены до предела. Здесь переплетались: азарт, боевой задор, тщеславие, страх. Попасть в смертельную близость от бычьих рогов, но увернуться от них. Привлечь к себе всеобщее внимание и остаться в живых. В этих традициях раскрываются национальные черты характера.

Хемингуэй, страстно увлекавшийся корридой в 20-х годах и просмотревший множество боев, красочно описывает корриду, тореадоров и уличный гон быков, вкладывая яркие рассказы в уста и воспоминания своих героев.

Эрнест Хемингуэй, Испания, 1927

И, наконец, в романе поднимается политическая подоплека гражданской войны. Но поднимается лишь вскользь. Устами генерала Гольца, Хемингуэй поясняет, что его самого заставило примкнуть к республиканцам:

Не нужно быть наивным. Но помни одно: пока мы удерживаем фашистов здесь, у них связаны руки. Они не могут напасть на другую страну, не покончив прежде с нами, а с нами они никогда не покончат.

 

Альфред Лансинг «Лидерство во льдах», 1959 (рейтинг — 5)

Требуются люди для участия в рискованном путешествии. Маленькое жалованье, пронизывающий холод, долгие месяцы полной темноты, постоянная опасность, благополучное возвращение сомнительно. В случае успеха — честь и признание.

Это объявление разместил в лондонских газетах сэр Эрнест Шеклтон. В 1914 году он собирал команду для участия в первой трансантарктической экспедиции. Всю жизнь этот человек мечтал первым дойти до Южного Полюса. Но в 1911 году Рауль Амундсен опередил его. Следующей большой и амбициозной целью было бы пересечение южного континента и Шеклтон со свойственной ему энергией взялся за этот новый и опасный проект.
После выхода газет с объявлением общее число заявок на участие в экспедиции превысило 5000, в том числе и от женщин. Отбором кандидатов занимался лично Шеклтон.

Не смотря на тщательную подготовку и хорошо продуманный план, непредвиденные обстоятельства не только поставили крест на достижение первоначальной цели, но и сделали призрачным само выживание участников экспедиции. Потеряв затертый льдами корабль, команда Шеклтона была вынужден искать пути спасения из обширных ледовых полей самого сурового континента Планеты.

Затертый льдами корабль экспедиции «Эндьюранс»

Статуя Шеклтона в Королевском географическом обществе

Много лет спустя журналист Альфред Лансинг, опираясь на интервью с участниками экспедиции и их дневники, опишет эту одиссею в своей, мгновенно ставшей бестселлером, книге «Лидерство во льдах». Не так давно ее перевел на русский и издал МИФ.

Книга – потрясающая. Очень хорошо передана атмосфера, царившая среди людей потерпевших бедствие и вынужденных ежедневно, ежечасно бороться за свое выживание: напряжение и собранность, иногда сменяемые отчаянием и усталостью.

Ожидание длиною в год среди бескрайних полей льда, покрывших море у антарктического шельфа. Ожидание бесконечное. Ожидание выматывающие. Мало еды. Мало надежды. Мало событий. Почти нет солнца. Одни и те же люди. Одни и те же истории. Одни и те же привычки и раздражающие недостатки окружающих. И лед, лед, лед. И снег, снег, снег. И холод, холод, холод. И постоянно хочется есть.

Когда нет возможности сделать ничего для своего спасения. Когда все вынуждены ждать сильной бури, которая раскроет льды и даст маленький шанс доплыть на шлюпках до ближайшей земли.

Затем путешествие на лодках среди льдин и айсбергов. Среди переменчивых воды и ветра, способных в считанные минуты полностью изменить обстановку и уничтожить этих непрошенных гостей. Течение и налетевший шквал могут сомкнуть льды и шлюпки будут раздавлены. Проплывающие мимо айсберги могут в самый неподходящий момент перевернуться либо сбросить бурный поток талого льда и ледяной каши. Кит, вынырнувший подышать может ненароком перевернуть лодку. Поднявшееся волнение может разбить шлюпки о льдины. А еще ветер или течение могут вынести лодку в открытое море – прочь от долгожданной земли.

Постоянный пронизывающий холод. Мокрая одежда. Выматывающая работа. Скрюченное положение в тесной шлюпке без движения. Снова холод. Отмороженные ноги и руки. Тело, покрытое волдырями. Постоянное напряжения от грозящей каждую минуту опасности. Сутки и сутки без сна. Мало надежды на спасение. Одно разочарование за другим. Проблеск надежды и снова разочарование. Голод. Качка. Морская болезнь. Одежда, покрытая коркой соли и намерзшей воды. Снова голод. Теряющие чувствительность пальцы. Отмирающие ткани на ногах.

И вместе с тем желание выжить. Добраться до земли. Выбраться из этого ада.

Шеклтон сделал невозможное. Благодаря его настойчивости, а также героизму, профессиональным качествам некоторых членов экипажа и вместе с тем общей стойкости команды — все люди были спасены.

«Всё в порядке, все здоровы». Фотография, которая традиционно иллюстрирует спасение команды Шеклтона 30 августа 1916 года.

«Всё в порядке, все здоровы». Фотография, которая традиционно иллюстрирует спасение команды Шеклтона 30 августа 1916 года.

 

Ален Бомбар «За бортом по своей воле», 1958 (рейтинг — 4)

По статистике 90% потерпевших кораблекрушение гибнет в первые три дня после катастрофы. В это время у них пока еще есть все необходимое для поддержание жизни: судно, вода, запас еды. Почему люди гибнут? Французский доктор Ален Бомбар, пришел к заключению, что виной всему тяжелый стресс и ощущение безысходности у человека выброшенного из привычного ему мира в враждебный океан.

Какая главное опасность стоит перед человеком оказавшемся после кораблекрушения один на один с водной стихией? Наверное, большинство неискушенных в морском деле людей скажет: «оказаться без достаточного запаса пресной воды». Все знают, что если без пищи человек может прожить недели, то без воды – всего несколько дней. А морскую воду пить нельзя. Но так ли это?

Ален Бомбар выдвинул теорию, что океан может быть не только смертельным врагом потерпевшего кораблекрушения, но и другом. Он может дать человеку все необходимое для жизни на время, пока его лодка не будет найдена либо ее не прибьет к берегу. Все, включая и воду.

Почему люди, пытавшиеся пить морскую воду гибли? Наши почки не способны справляться с тем количеством соли, которое присутствует в морской воде. Уже через несколько дней потребления соленой воды начинается воспаление внутренних органов и человек умирает. Однако в нашей обычной жизни мы все равно потребляем определенное количество соли. Если знать какое граничное количество соли может потреблять человек день, то можно пить соответствующий ему дневной объем морской воды. Недостаток же жидкости восполнять за счет другого источника. Например, за счет выловленной рыбы, которая на 80% состоит из воды.

В ходе опытов Ален установил, что человек может потреблять литр морской воды в день без существенного ущерба для здоровья (напомню, что речь идет о том, чтобы просто выжить). Также отжимая свежевыловленную рыбу в простейшей ступке, можно получить жидкость напоминающую воду. Питаясь таким образом лишь дарами моря (т.е. при полном отсутствии собственных запасов) человек может продержаться в открытом море либо океане недели, если не месяцы.

Ален Бомбар в своей лаборатории с ручным прессом, которым он выжимал из рыбы «сок»

Но все эти утверждения были лишь теорией. Чтобы дать пример и надежду людям, оказавшимся в безвыходной ситуации, Ален решил подтвердить свои утверждения практикой. На небольшой лодочке он собирался пересечь Атлантику. При этом он собирался ограничить свое питание лишь тем, что даст ему океан.

Не смотря, на предупреждения скептиков о неминуемой гибели, он сделал переход сначала по Средиземному морю, а затем отплыл от Канарских островов в сторону Америки.

Резиновая лодка «Еретик» — на ней Ален Бомбар отправился покорять стихию

Его путешествие не прошло гладко, как он рассчитывал вначале. Но тем не менее, он достиг своей цели. За время своего плавания, длившемся шестьдесят пять дней, он не притронулся к опечатанным запасам воды и пищи. Его рацион полностью состоял из морской воды, собранной во время гроз дождевой воды, сока рыб и рыбьего мяса. На собственном примере Ален доказал, что даже в казалось бы безвыходной ситуации человек способен выжить и спастись.

Маршрут «Еретика»

Его случай стал широко известен и позже молодой французский доктор получил сотни писем от различных людей, утверждавших, что они смогли найти в себе силы бороться со стихией лишь благодаря его книге.

Обложка книги «За бортом по своей воле»

 

 

Евгения Гинзбург «Крутой маршрут», 1967 (рейтинг — 4)

Предисловие

В начале 1924 года скончался Ленин. Лидер партии большевиков оставил после себя нескольких претендентов на абсолютную власть: Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин… Каждый хотел съесть конкурентов и опасался быть съеденным.

К 1929 году Сталин сумел устранить (Троцкий) либо оттеснить (Каменев-Зиновьев) конкурентов и стал единоличным правителем России. В начале тридцатых вокруг него начал формироваться культ личности. Однако, не смотря на повсеместное преклонение перед гением великого кормчего, внутри верхушки партии он все еще был первым среди равных. Всесильного владыку России окружали люди, которые помнили его по ссылке, где он был замкнутым, сторонящимся людей юношей, проводивший большую часть времени за книгами. Его окружали люди, оказавшие ему в свое время те или иные услуги. Его окружали люди, знавшие о его недостатках. Его окружали люди, способные оценить масштаб лжи официальной пропаганды, возносящей до небес гений и безупречную мудрость товарища Сталина.

Мог ли Он чувствовать себя в безопасности в окружении людей, которых сам же оттеснил от основных рычагов управления государством? Мог ли Он чувствовать себя в безопасности среди опытных коммунистов, у которых была своя точка зрения и свой взгляд на положение вещей? Мог ли Он быть уверен, что в будущем ему не будет уготована судьба Троцкого? Нет, такой уверенности у Него не было.

В 1935-36гг Сталин уничтожал своих ближайших соратников. Старую ленинскую гвардию. Всех тех, кто вместе с ним творил революцию, строил социалистическое государство.

Аппетит приходит во время еды. В 1937 году настал черед рядовых членов партии. Теперь, когда власть большевиков была бесспорна, владыке советской страны более не нужны были пылкие и идейные революционеры. Ему нужны были винтики в безупречном государственном механизме. Не творцы, а исполнители. Террор стал массовым и охватил все слои населения: партработники, ученые, деятели культуры и искусства, рабочие и крестьяне…

Мы сеяли честно.
Мы честно варили металл,
и честно шагали мы,
строясь в солдатские цепи.
А он нас боялся.
Он, веря в великую цель, не считал,
что средства должны быть достойны
величия цели.

(с) Евгений Евтушенко

«Крутой маршрут»

Это история женщины, прошедшей полный цикл сталинских репрессий: оговор-увольнение-арест-следствие-одиночка-лагерь-поселенка-реабилитация. Долгие восемнадцать лет. Целая эпоха.

Началось все в конце 1934 года. Тогда был убит деятельный, независимый, харизматичный «хозяин» Ленинграда товарищ Киров. Убийство было использовано как повод. Начались масштабные зачистки второй столицы. Уничтожались все системы противовесов единоличной власти хозяина Кремля. Были расстреляны либо сосланы работники партии высшего и среднего звена. Почти полностью обновился состав местных силовых структур. Частично каток репрессий прошелся и по рядовым членам партии, работникам культуры, науки, искусства.

Запущенный маховик медленно раскручивался и к 1937 году набрал полную скорость. Опыт, проведенный в Ленинграде, распространился на всю страну.

Профессор Николай Эльвов был известен в казанских вузах как один из авторов четырехтомной «Истории ВКП(б)». После того, как книга была напечатана, ее в 1932 году резко раскритиковал товарищ Сталин. После этой критики Эльвов хоть и был исключен из ВКП(б), но продолжал работать. Все изменилось в 1935-м. Сразу же после убийства Кирова началась всеобщая травля профессора. Его арестовали.

Тогда, в феврале 1935-го года, еще нельзя было сказать, что этот арест полностью изменит жизнь Евгении Гинзбург. Последние полтора года она помогала профессору Эльвову в подготовке задуманных им изданий. Совершенно обычная научная работа в обычном советском вузе.

Но вся страна уже готовилась к своему обновлению. Повсеместно искали врагов народа, террористов, шпионов, агентов Запада. Искали и находили. Искали тех, кто был с ними связан. Повсеместно выявляли организованные террористические группы. И аресты, аресты, аресты. И страх, страх, страх.

Гинзбург обвинили в том, она НЕ разоблачила троцкистского контрабандиста Эльвова. Что она НЕ выступила с уничтожающей рецензией на сборник материалов по истории Татарии, вышедший под его редакцией. Началась травля. Любые попытки апеллировать к здравому смыслу вызывали лишь недоумение.

– Но ведь не я одна, а никто в нашей областной парторганизации не выступал против него…
– Не беспокойтесь, каждый ответит за себя. А сейчас речь идет о вас!
– Но ведь ему доверял обком партии. Коммунисты выбрали его членом горкома.
– Вы должны были сигнализировать, что это неправильно. Для этого вам и дано высшее образование и ученое звание.
– А разве уже доказано, что он троцкист? Последний наивный вопрос вызвал взрыв священного негодования.
– Но ведь он арестован! Неужели вы думаете, что кого-нибудь арестовывают, если нет точных данных?

За травлей последовало увольнение. За увольнением арест.

Начался театр абсурда, где сотни тысяч историй разных людей были похожи одна на другую как две капли воды. Старые и преданные члены партии обвинялись в терроризме либо «потере большевистской бдительности». За обвинением следовали неизменная травля, исключение из партии, арест. Аресты были повсеместны и во всех сферах: партийные работники, военные, деятели культуры и искусства, простые рабочие… Всего в течение 1937-1938 по политическим обвинениям были арестованы более полутора миллионов человек. Полтора миллиона за два года!!!

«И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа…

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.

(c) Александр Твардовский

Евгении повезло. Следствие по ней закончилось до того, как НКВД начало применять особые методы допроса. Но последствия этих методов ей пришлось ощутить. Ночью, строго в определенное время, женщин начинали выборочно выводить из камер к следователю. В это время начинался ад. Вчерашние успешные номенклатурные работницы, а сегодня бесправные заключенные слышали нечеловеческие крики своих сокамерниц. Не помогали даже беруши, скатанные из надерганных из одежды ниток. Потом их приводили. Изможденных и окровавленных.

От них требовали признаний. Признаний в терроризме. От них требовали называть имена тех, с кем они были в сговоре. Приносили списки, которые нужно было просто подписать.

Подпись как символ прекращения страданий. Переполненные камеры. Грязь. Мизерная пайка. Ночи без сна с выматывающими допросами. И, наконец, физические пытки. Просто подписать.

Многих пылких коммунистов лишь в тюрьме ждало отрезвление. Там, на воле, наблюдая за арестами, они могли говорить и верить в то, что если сажают, так, значит, что-то есть. В тюрьме мир уже не казался таким целостным. И, тем не менее, многие продолжали искренне и беззаветно верить в праведность Сталина.

Сталин, солнце мое золотое,
Eсли б даже ждала меня смерть,
Я хочу лепестком на дороге,
На дороге страны умереть…

(с) одна из заключенных ГУЛАГа

После следствия Гинзбург приговорили к десяти годам лишения свободы в одиночной камере. Однако, спустя два года, одиночка была заменена лагерем. Во время этапа женщин везли в товарных вагонах с надписью «Спецоборудование». Говорить на станциях строжайше запрещалось. Те, кто на свободе, не должны были ничего знать о бесконечной цепочке ссылаемых в места отдаленные, в колымские лагеря.

Холодные, плохо отапливаемые бараки. Плохая одежда. Страшные морозы. Изнуряющая работа. Скудная пайка. Женщины, бывшие ранее на высших ступенях культурной и политической жизни России, теперь стали крепостными, рабами, отрабатывающиМИ норму на лесозаготовках в тайге.

Лагерь не отрезвлял. Не делал сильнее морально. Не учил. Он выхолащивал. Превращал человека в животное. Не многие выдерживали.

Вот одна из историй, приведенных Евгенией:

Иногда происходило страшное. Помню один непроходимо темный беззвездный вечер. Вдруг рывком открылась дверь амбулатории и ввалилась, упав сразу на деревянный топчан, женщина с потемневшим искаженным лицом. Я еле узнала ее. Одна из наших. В руках у нее было чудо – буханка черного хлеба. Она с размаху бросила ее на сбитый из трех досок стол.

– Ешь! Не могу я… Хоть ты наешься один раз досыта!

– Откуда? Что с тобой? – расспрашивала я, уже догадываясь о чем-то непоправимом.

Долгие сотрясающие рыдания. Потом истерический хохот.

– Ах, вот беда с интеллигентщиной-то, вот беда! Ведь и трагедии-то никакой нет, верно? Другие ведь так зарабатывают свой хлеб. Ну и я заработала… Чем? А тем, чем тысячи других женщин зарабатывают, когда ничем другим нельзя. В общем, шел мужик тайгой. А я одна пилила, напарница больна, ты знаешь. И конвой как раз далеко был. Какой мужик-то? Не знаю, не заметила. Я все на хлеб смотрела. Он вынул из мешка и показал мне. На снег прямо положил буханку. Глаз отвести не могла. А теперь вот почему-то не могу есть.

Я вливаю ей в рот огромную дозу брома. Глажу ее по голове. А сказать ничего не могу, точно онемела. Вспоминаю ее в этапе, в седьмом вагоне. Веселая была, кудрявая, все радовалась, что успела до ареста кандидатскую защитить.

Страшна в этой лагерной жизни не смерть, нет. Страшнее всего потерять себя. Стать самому себе чужим человеком.

Характерно отношение комендантов лагерей к своим подопечным. Когда один начальник лагеря выменивает у другого печника на трех птичниц. Крепостные. Рабы. Недочеловеки. Враги народа.

Евгения Гинзбург пережила все ужасы сталинских лагерей. Выжила. И сразу же после реабилитации начала писать мемуары. Для себя. Просто чтобы избавиться от кошмара воспоминаний. Спустя несколько лет на основе мемуаров был создан этот роман.

Такие книги очень нужны нам. Нам, потомкам тех, кто пережил все это. Особенно сейчас, когда Сталин становится вновь модным брендом. Когда его портреты носят на демонстрациях. Когда его цитатами украшают машины. Когда им восхищаются как эффективным менеджером, вознесшим державу на вершину могущества.

Мы должны знать свое прошлое, чтобы не допустить повторения наиболее мрачных страниц нашей истории. Не территорий сейчас не хватает России. Не доминирования коммунистической идеологии в мировом масштабе. России не хватает людей. Деятельных, активных, талантливых, пылких людей замученных тогда, в 1937-38 годах.

И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою:
удвоить,
утроить у этой стены караул,
чтоб Сталин не встал
и со Сталиным — прошлое.
…
Иные
и Сталина даже ругают с трибун,
а сами ночами тоскуют
о времени старом.
Наследников Сталина,
видно, сегодня не зря
хватают инфаркты.
Им, бывшим когда-то опорами,
не нравится время,
в котором пусты лагеря,
а залы, где слушают люди стихи,
переполнены.

(с) Евгений Евтушенко