Feed on
Posts

Теплое Море

Большое, медное солнце медленно погружалось в море. Покачиваясь на волнах, словно громадный кусок ярмарочного сахара растворялось оно в воде, окрашивая волны в красный цвет.

На берегу сидел старик. Сощуренными слезящимися глазами смотрел он на маленькие волны поднимающиеся и вновь исчезающие в безбрежном море. Одет он был в грубую полинявшую на солнце рубаху моряка, на ногах болтались широкие, слегка потертые штаны, а худые ступни утопали в пушистых самодельных сандалях, сплетенных из мягкого вереска. Лицо старика, цвета пергамента, было покрыто паутинкой мелких морщин; на небольшой угловатой голове, словно остатки полинявшего меха, росли жиденькие кустики бесцветных волос.

Старик любил эти вечерние часы, ему нравилось сидеть на берегу, возле самой кромки воды; следить за тонущим солнцем, игрой волн; всем телом ощущать уходящее тепло. Старик знал куда уходит это тепло — его поглощает море. Это синее пенистое море, где каждый вечер тонуло солнце. Где-то там в его глубине, у самой кромки, что делит небо и воду, лежит Теплое Море. Туда-то каждый вечер и ложится солнце. Волны этого моря в темноте светятся мягким красным светом — в нем живут маленькие частицы растворившегося солнца. А вода там теплая-теплая.

Старик знал это. Когда-то в молодости он даже пытался доплыть до этого моря. Три дня он плыл на запад, туда где заходит солнце. Теплое, горячее, обжигающе-жаркое, и вновь теплое оно было его надежным поводырем. Когда солнце касалось воды, казалось что лодка вот-вот попадет в огненные волны, что окружали тонущее солнце; надо лишь налечь на весла. И он налегал, как одержимый бил веслами по воде — добротная лодка легко и быстро неслась, разрезая высоким носом волны. Но солнце исчезало и огненный путь гас с последними лучами.

Два дня юноша гнал лодку. На третий пришлось повернуть — заканчивалась пресная вода. Через пять дней лодка пристала к берегу. Тогда он два месяца пролежал в постели. Месяц его организм боролся со смертью — мало кто верил, что этот обезвоженный, покрытый ужасными солнечными ожогами человек выживет. Но молодость победила болезнь — он выжил. Теперь все это было в прошлом.

Днем, когда нещадно палило солнце, старик плел сети. Он сидел в душной лачуге, а ловкие руки мелькали в путанице нитей. Его старческие глаза видели лишь расплывчатое пятно небольшого окошка. Поэтому старик их часто закрывал. Так, сидя в полной темноте он дюйм за дюймом плел свои сети.

Раз в месяц приплывал челнок. Загорелый шестнадцатилетний мальчишка складывал на берег консервы и бочонки с пресной водой, а на дно лодки ложились длинные, добротные неводы. Обычно мальчишка задерживался на часок, поболтать со стариком: рассказывал последние новости, перечислял цены на ходовые товары, показывал затасканные газеты. Старика давно уже не интересовала жизнь на континенте, но ему приятно было посидеть с живым человеком. Поэтому он с улыбкой слушал дымящего папиросой юнца и на последок угощал его раковинами или тертым кокосом.

Лодка приходила раз в месяц — искра бурной жизни континента на мгновение озаряла серую рутину. Но старик не страдал от одиночества, он привык к спокойной размеренной жизни. Утром он бродил по берегу — собирал раковины, выброшенный волнами плавник. Ему нравились эти часы: солнце только поднималось над кромкой гор, ветер нес с моря влажную прохладу, нежный песок приятно холодил ноги. Иногда, после шторма, на берегу, оставленные приливом, лежали небольшие тюки хлопка, пачки прессованного табака, банки с кофейными зернами, а однажды на песке появилась пузатая позеленевшая от налипших водорослей бутыль с ромом.

Старик аккуратно складывал дары моря возле лачуги. И когда приезжал на своей лодке мальчишка, отдавал все ему — старику нравилось наблюдать за его радостью.

Вечером старик приходил на свое излюбленное место, на плоский щербатый камень, похожий на ступеньку. Каждый вечер он провожал солнце, следив как оно медленно погружается в свою колыбель — далекое Теплое Море.

Солнце касается воды и волны покрываются мягкой позолотой; плавно погружается меркнущий полукруг — вода становится красной; солнце исчезает — и море вновь прохладно синевой.

С заходящим солнцем уходил жаркий душный день, на миг устанавливалась благодатная прохлада. Затем с гор начинал дуть резкий холодный ветер и старике приходилось уходить в свою лачугу. Там среди крепкого запаха рыбы и гниющих водорослей стояла кровать — старая изъеденная червями доска, покрытая циновкой.

Но старик редко сразу же ложился. Со старостью ему все меньше требовалось времени для сна. Все чаще, вернувшись со своего камня, старик садился на скрипучий стул, слушал вой ветра и постепенно погружался в прошлое. Это были сны — сны на яву. Снова он был молодым и безрассудным: вместе с товарищами совершал пиратские «набеги» на устричные фермы, посещал бары, пил дешевый ром от которого после болел живот и трещала голова — он снова с легкостью и молодецкой щедростью прожигал жизнь.

В последние дни, старика посещали воспоминания его путешествия к Теплому Морю. Он вспоминал эти три дня с болезненной четкостью все до мельчайших подробностей: надтужный скрип уключин, плеск волн, жар солнца, тоскливые крики чаек — все! И тот вечер, когда он решил развернуть лодку: солнце село и юноша еще час из последних сил гнал лодку во тьму, а затем повернул… Тогда, уставший от долгой гребли он ничего не заметил. Но сейчас, почти пол столетия спустя, сидя в старой лачуге, старик припоминал волны, свист ветра и… легкое, едва заметное свечение. Да, да, теперь он был в этом уверен: впереди вода слегка светилась. О, если бы он тогда сделал еще несколько гребков, если бы он не дал тогда себе отчаяться… Слегка поскрипывал стул; под дощатой крышей гудел ветер, неся с гор сухую пыль и неясные запахи; у берега, возбужденные приливом, кричали чайки.

Как всегда, закончив работу старик положил крючок и иголку в специальный футляр. От утреннего завтрака осталось немного рыбы. Соленое мясо было жестковато для его голых десен, но старик долго и терпеливо жевал, измельчая рыбу в жидкую кашицу. Вода на такой жаре всегда имела солоноватый, слегка тухлый привкус. Но старик не замечал этого, давно уже еда для него стала лишь средством для поддержания сил. И два раза в день старик перетирал своими беззубыми деснами мясо, глотал теплую воду — это стало закоснелой старческой привычкой.

Море как всегда было спокойным. Маленькие легкие волны рождались где-то далеко в море и исчезали с легким всплеском на берегу. На волнах словно венценосная корона рождалась пена. Нежная, слегка синеватая, она плыла на гребнях волн и южный ветер теребил ее пушистые клочья.

А солнце садилось — огромное изсиня-черное море притягивало этот желтый шар в свою прохладную пучину. Старик стоял у самой кромки воды, волны бились о его бледные худые ноги, теплый ветер теребил одинокие пучки седых волос. Солнечный блик отразившись от воды блеснул в глазах старика и он, неловко взмахнув рукой, пошел. Там впереди садилось солнце, оно опускалось в свою исконную колыбель — Теплое Море. Весь день старика переполняла беспокойная уверенность что он сможет найти далекое море. Просто надо идти на заходящее солнце и не сбиться с пути. А потом… потом почувствуешь теплую воду, что ласково охватывает тело и переносит в сказочный рай.

Далеко в море вытянулась песчаная коса. Старик шагал по песчаному дну, медленно погружаясь в воду. Крепнущий ветер все нетерпеливей трепал его волосы, но старик не замечал этого, он пристально смотрел на солнце — главное не сбиться с пути!

А солнце медленно погружалось — старик, помогая себе руками, углублялся в море. Вот исчезли руки, костлявые плечи, за ними медленно погрузилась в мутную воду загорелая шея — осталась лишь маленькая угловатая голова, покрытая редкими клочками волос и старческими темными пятнышками. Снова солнце казалось ему громадным куском сахара, тонущем в воде. Оно слегка покачивалось и медленно растворялось в волнах.

Наконец солнце бросив последний луч исчезло. Море из золотого стало темно-синим. А волны ничего не замечали все так-же неслись перегоняя друг друга. Крепчал ветер, поднимая в воздух соленые брызги. По небу степенно и неторопливо плыли облака. Привлеченные приливом надсадно кричали чайки. Все неслось, кружилось, жило не замечая друг друга; вращаясь в вечном и непрерывном, предопределенном самой природой движении.

————

Этот рассказ я написал в 1996 году.

  • Красивый рассказ. Напомнил мне о том, что я тоже хочу жить где-нибудь у тёплого моря. Изначально мечта была проще — жить у моря. Но пожив в Ирландии, я понял, что тёплая вода — это всё-таки необходимый штрих к моей мечте.